Литиевая опора нефти

Эксперт отрасли Александр Фролов не первый год сотрудничает с командой TNF. Это авторская колонка Александра, где от делится мыслями о вовлечение в производство полезных элементов, которые присутствуют в пластовых водах с целью повысить коммерческую привлекательность разработок в сложных условиях добычи углеводородов.

Запасы нефти в мире вообще и в России в частности ухудшаются. Новые месторождения в среднем относительно невелики, растёт доля трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ), а для нашей страны характерно усложнение географических условий, с которыми связаны новые перспективные добычные регионы (в первую очередь речь идёт об Арктике).

Вопросы освоения новой ресурсной базы, ТРИЗов, инженерные решения и материалы для работы в условиях вечной мерзлоты и на удаленных месторождениях будут рассматриваться на III Технологическом саммите TNF 4 декабря. А пока мы заметим, что одним из способов повысить коммерческую привлекательность разработок в сложных условиях является вовлечение в производство, кроме углеводородного сырья, полезных элементов, которые присутствуют в пластовых водах. Так, интерес представляют ванадий, никель, бром, галлий, стронций и другие. Особо можно выделить литий, но ситуация на рынке этого металла неоднозначна.

Потребление лития резко увеличилось за последние 15 лет. Если в 2010 году в мире было добыто 25,3 тыс. тонн, то в 2024-м этот показатель составил 240 тыс. тонн. Притом рост по сравнению с 2023-м составил 36 тыс. тонн.

Стоит уточнить, что данные о мировом производстве приводятся по статистике Геологической службы США (USGS), которая из ложной скромности исключает объёмы добычи на территории самих Соединённых Штатов. Впрочем, по открытым данным, та составляет порядка 1% мирового производства. И в это смысле ею можно пренебречь. Но при этом США входят в десятку крупнейших производителей лития, а также, по оценке местных геологов, занимают третье место по ресурсной базе. Штаты по запасам опережают только Аргентина и Боливия. Чили — на четвёртом месте.

Крупнейшими производителями лития в мире являются Австралия, Чили, Китай, Зимбабве и Аргентина — в сумме они обеспечивают более 90% мировых поставок.

Наиболее динамичный прирост спроса наблюдется в электромобильном сегменте. Если в 2010-м на производство керамики и стекла шёл 31% лития, а на аккумуляторы — 23%, то в 2024-м на аккумуляторы шло 87%. Основной прирост обеспечивался спросом со стороны электромобилей.

И тут мы подходим к той самой неоднозначности.

До 2020 года в мировых прогнозах доминировало мнение о дальнейшем удешевлении лития и накопителей, которые из него производятся (в пересчёте на кВт*ч). С 2010 по 2020 годы аккумуляторный киловатт-час подешевел на 89% (до $137), по оценке BNEF. Предполагалось, что к 2023 году этот показатель сократится до $100. Но в ноябре–декабре 2020-го литий начал дорожать: с нижней отметки 39 тыс. юаней (за тонну карбоната лития) цены выросли до 597,5 тыс. юаней в ноябре 2022-го. На данный момент более года цена лития колеблется в районе 75 тыс. юаней за тонну.

Так как у нас в стране нет крупных потребителей лития, нам невольно приходится ориентироваться на ситуацию, сложившуюся на мировом рынке. А ситуация находится в шатком равновесии: спрос на этот металл зависит от перспектив основного потребителя — электротранспорта. Возможные колебания на авторынке, а также неравномерность ввода новых производственных мощностей может привести к новым резким скачкам и обвалам цен. А это в свою очередь способно как подстегнуть рентабельность литиевой опоры российской нефти, так и сделать литиевые проекты нерентабельной обузой.

Единственный выход — создавать собственные цепочки формирования стоимости, включающие добычу лития. И, желательно, не ориентированную только на аккумуляторы для электромобилей, спрос на которые у нас исключительно низок.